Конфуций пришёл к Лао-цзы. Тот только что вымылся и сушил свои распущенные волосы, сидя совсем неподвижно, словно бы и не человек. Конфуций почтительно встал рядом, подождал немного и сказал:
— Не помутилось ли моё зрение? Верить ли мне своим глазам?
Иэр-цзы пришёл к Сюй Ю. Сюй Ю спросил:
— Каким богатством одарил тебя Яо?
Иэр-цзы ответил:
— Яо сказал мне: «Ты должен со всем тщанием претворять человечность и справедливость и выявлять истинное и ложное».
Мало-Знаю спросило у Всех-Примиряющего:
— Что значат «речи кварталов и селений»?
Всех-Примиряющий ответил:
— В кварталах и селениях объединяются по десять фамилий и по сто имён. В них различное соединяется в одно и рассматривается как подобное.
Ян Цзыцзюй на юге дошёл до города Пэй. Лао-цзы, идя на запад, пришёл в Цинь, и оба встретились в землях Лян. Стоя посередине дороги, Лао-цзы обратил взор к небесам и сказал:
— Я раньше думал, что тебя можно научить, а теперь вижу, что это невозможно.
Дунго-цзы спросил у Чжуан-цзы:
— Где находится то, что зовут Путём?
— Нет такого места, где бы его не было, — ответил Чжуан-цзы.
— А вы всё-таки скажите, и тогда я смогу понять.
— Ну, скажем, в муравьях.
— А есть ли он чём-нибудь ещё ниже этого?
Хуэй Ши спросил у Чжуан-цзы:
— Верно ли, что люди изначально не имеют человеческих наклонностей?
— Да, это так, — ответил Чжуан-цзы.
— Но, если человек лишён человеческих наклонностей, как можно назвать его человеком? — вновь спросил Хуэй Ши.
Бэймэнь Чэн сказал Жёлтому Владыке:
— Вы, владыка, с редким искусством исполнили песнь «Сяньчи» на просторах у озера Дунтин. Услышав её, я поначалу испугался, потом успокоился, а под конец пришёл в смятение.
Однажды к даосу, известному своей мудростью, пришёл человек, страдающий от преследующих его несчастий.
— Моя жизнь похожа на лодку в бушующем море, — пожаловался он. — Волны играют ею, швыряя её то туда, то сюда, и не в моих силах хоть что-либо изменить.
Хуэй-цзы был премьер-министром в Лян. Он считал, что обладает тайными сведениями, что Чжуан-цзы завидует ему и замышляет вытеснить его. Когда Чжуан-цзы прибыл в Лян, министр послал слуг схватить его, но найти его не смогли. Тем временем Чжуан-цзы ...
Шичэн Ци встретился с Лао-цзы и сказал ему:
— Я слышал, что вы мудрый человек. Разве посмел бы я не прийти к вам? Я миновал сотню постоялых дворов, натёр мозоли, ни разу не остановился на отдых. И я вижу, что вы вовсе не мудрец...
Жёлтый Владыка поехал на гору Цзюйцзы, чтобы встретиться с Великой Глыбой. Фанмин был у него возничим, Чанъюй ехал верхом сбоку, Чжанжо и Сипэн были впереди, а Куньхунь и Хуацзи следовали позади. Не успели они доехать до города, как сбились с пути.
Конфуций рассказывал Лао Даню о человечности и долге.
Лао Дань сказал:
— Когда мякина залепляет глаза, земля и небо и все стороны света оказываются не на своём месте. Когда комары и оводы впиваются в наше тело, мы не можем сомкнуть глаз ночь напролёт.
Мэн Угуй и Чичжан Маньцзи осматривали дружину царя У.
— Если бы в мире был порядок, смог ли Ююй водворить в нём спокойствие, или в мире должна была царить смута, чтобы Ююй навёл в нём порядок? — спросил Мэн Угуй.
Когда Конфуций странствовал на западе в царстве Вэй, Янь Юань задал вопрос наставнику Цзиню:
— Что вы думаете о поведении учителя?
— Твой учитель дошёл до крайности, как прискорбно!
— Что это значит? — спросил Янь Юань.
.jpg){kind=icon}