<< Содержание Сауптикапарвы >>
Дхритараштра сказал:
Когда великоколесничный сын Дроны направился к лагерю, не пытались ли повернуть вспять, обуянные страхом, Крипа и Бходжа? Не были ли они остановлены, замеченные жалкой охраной, не отступили ли, великоколесничные, полагая, что не одолеть им недругов? А может, разгромив тот лагерь и уничтожив сомаков138 и Пандавов, оба они удалились высочайшим путем139, на который ступил в битве Дурьодхана. Или же, может, они, убитые панчалами, покоятся на земле, или ими обоими содеяно то деяние, — поведай, Санджая!
Санджая сказал:
Когда великий духом сын Дроны подошел к тому лагерю, Крипа и Критаварман остановились у ворот. Ашваттхаман же, видя, что те великоколесничные воины колеблются, медленно и торжественно произнес, о царь, такие слова: «У вас достало решимости извести всю кшатру140, так стоит ли говорить об остатках воинства, тем более если оно погружено в сон! Я ворвусь в этот лагерь, мчась наподобие Времени141, так что ни один человек не уйдет от меня живым!» С этими словами Драуни, отринув страх, миновал ворота и вступил в обширный лагерь Партхов. Проникнув туда, он, мощнорукий, осмотрелся и медленно двинулся к тому месту, где возлежал Дхриштадьюмна.
Те же воины, завершив великий ратный труд, крайне утомленные битвой, спали спокойным сном в окружении воинства. И вот, приблизившись к месту, где находился Дхриштадьюмна, Драуни увидал пред собою, о бхарата, Панчалью142 спящим на широком ложе из белого полотнища, убранном богатыми покрывалами, украшенном изысканными цветочными гирляндами, благоухающем ароматами душистых порошков и воскурений. О владыка земли, пинком он разбудил того великого духом воина, возлежавшего на ложе и спавшего глубоким безмятежным сном! Безмерный душою, тот, еще не остыв после боя, очнулся от толчка ногой, приподнялся и узнал великоколесничного воина, сына Дроны. А многосильный Ашваттхаман, едва тот привстал на ложе, руками стянул его за волосы и придавил к земле. С силой притиснутый им, о бхарата, охваченный со сна внезапным ужасом, Панчалья не мог и шевельнуться. Наступив ногой ему на горло и на грудь, о царь, вознамерился Драуни убить его, как убивают жертвенное животное, а тот содрогался и кричал. Вот Панчалья, царапая ногтями Драуни, сдавленно произнес: «О сын наставника143, не медли — убей меня, но только лишь оружием! Тогда благодаря тебе я попаду в благословенные миры, о лучший из людей!» Услышав эти невнятно произнесенные слова, Драуни сказал: «Не существует миров для убийцы наставника, позорище рода! Поэтому ты, злоумный, не стоишь того, чтобы быть убитым оружием!» С этими словами он, точно лев на разъяренного слона144, в ярости набросился на того героя, жестоко избивая его ногами во все жизненно важные точки тела.
От предсмертных криков героя, о великий царь, проснулись женщины, что были в его покоях, и его стража. Увидев мощного Драуни, являвшего нечеловеческую дерзость, они приняли его за бхута, от ужаса не в силах вымолвить ни слова. Отправив героя таким способом в обиталище Ямы145, Драуни, исполненный ратного пыла, взошел на прекрасную колесницу и двинулся прочь. Покидая то место, о царь, кличем огласил он окрестности и помчался, могучий, на колеснице по лагерю, исполненный решимости уничтожить недругов. Едва сын Дроны, великоколесничный воин, удалился, женщины вместе со всеми стражниками подняли крик. Увидев, о бхарата, что царь Дхриштадьюмна убит, принялись стенать кшатрии, исполненные отчаяния. Привлеченные их криками, быки-воины стали быстро прилаживать мечи, вопрошая: «Что это?!» А женщины, о царь, завидев Бхарадваджу146, в трепете взывали сдавленными голосами: «Поспешите скорей! Ракшаса то или человек, мы не знаем; вот он стоит, поднявшись на колесницу, это он убил царя панчалов!»
Тогда те первые среди воинов быстро окружили Драуни, но он, едва они подошли, разметал их всех оружием Рудры. Убив и Дхриштадьюмну, и его сподвижников, увидел он невдалеке спящего на своем ложе Уттамауджаса147. С силой наступив ему ногой на горло и на грудь, так что тот зашелся криком, он погубил и этого сокрушителя недругов. Тут подоспел Юдхаманью148, думая, что воин убит ракшасом, и, подняв свою палицу, стремительно поразил Драуни в самое сердце. Но, бросившись на него, тот схватил и повалил его на землю, а затем убил и его, дрожащего, как убивают (жертвенный) скот. После того как герой умертвил его, ринулся он на других великоколесничных воинов, о Индра царей, которые были погружены в сон, там и тут настигая их, трепещущих и дрожащих, подобно тому, кто поставлен убивать скот для жертвоприношения. Затем, искусный в сражении мечами, он выхватил свой меч и принялся рубить на части других людей поодиночке, прокладывая себе путь. Потом, заметив отряд воинов, он мгновенно истребил всех тех, что составляли его ядро, пока они все, усталые, спали, отложив оружие.
Лучшим из мечей разил он воинов, коней и слонов, по всему телу его струилась кровь, и был он подобен Антаке, сотворенному Временем. Трижды Драуни оросила кровь: из содрогающихся тел, с воздетого меча и во время самого удара; словно бы нечеловеческим был облик его, окропленный кровью, когда он разил врагов сверкающим мечом, сея величайший ужас.
Пробудившиеся ото сна воины, оглушенные шумом, взирали друг на друга, а завидев Драуни, пришли в смятение. Кшатрии, сокрушители недругов, при виде такого его облика зажмуривали глаза, принимая его за ракшаса. Устрашающий видом, он несся по лагерю подобно Времени и наконец увидал сыновей Драупади и сомаков, тех, что остались в живых. Встревоженные шумом, сыновья Драупади, великоколесничные воины, услыхав, что убит Дхриштадьюмна, взялись за луки и бесстрашно, о владыка народов, осыпали Бхарадваджу множеством стрел. Затем, пробудившись от шума, Шикхандин и прабхадраки149 обрушили стрелы на сына Дроны. Но Бхарадваджа, увидев, что те дождем изливают потоки стрел, издал мощный клич, вознамерившись уничтожить неодолимых воинов. Затем, помня о том, как был убит отец его, в неистовой ярости он соскочил с колесницы и стремительно ринулся на врага. Могучий воин, схватил он огромный щит, украшенный тысячей лун, и дивный тяжелый меч, отделанный золотом, и, устремившись к сыновьям Драупади, помчался с мечом по полю брани. И вот этот муж-тигр поразил в бою Пративиндхью150 прямо в живот, и тот, о царь, пал замертво. Тогда пламенный Сутасома151, поразив копьем Драуни, вновь ринулся на сына Дроны с воздетым мечом, но тот бык-муж отсек Сутасоме руку вместе с мечом, а затем нанес ему удар в бок, и тот рухнул с пробитым сердцем.
Тут отважный Шатаника, сын Накулы152, подняв обеими руками колесничное колесо, с силой бросил его Ашваттхаману в грудь. А тот дваждырожденный153, едва Шатаника выпустил колесо, нанес ему такой удар, что тот в беспамятстве рухнул на землю, и тогда Драуни отсек ему голову. Вот Шрутакарман154, схватив железный брус, ринулся на Драуни и мощно ударил его слева в лоб, но тот прекрасным мечом нанес Шрутакарману удар в лицо, так что он замертво пал на землю с изуродованным лицом. На шум к Ашваттхаману ринулся мощнолукий герой Шрутакирти155 и осыпал его ливнями стрел, но тот, щитом отразив ливни его стрел, отсек ему от тела сверкающую серьгами голову. Тогда Погубитель Бхишмы156 вместе со всеми прабхадраками принялся отовсюду мощно разить героя разнообразными стрелами и наконец вонзил ему прямо между бровей стрелу с каменным наконечником. Но многосильный сын Дроны, охваченный яростью, настиг Шикхандина и мечом разрубил его надвое. Убив Шикхандина, губитель недругов, обуянный гневом, стремительно бросился тогда к прабхадракам и налетел на остатки воинства Вираты157. И где ни встречал он, многосильный, сыновей, внуков, союзников Друпады158, тут же учинял им жестокое избиение. Каких бы иных мужей ни настигал Драуни, искушенный в «путях меча», он всякий раз рубил их своим мечом.
Черная, с красными глазами и пастью, в красных гирляндах, разрисованная красной мазью, облаченная в красные одежды, с арканами в руках, вихрастая, явилась им воочию Ночь Смерти159, с хохотом надвигаясь на них, грозными арканами опутывая людей, коней и слонов, влача за собой опутанных арканами бесчисленных претов с лишенными волос головами160. И в иные ночи, о достойный, те лучшие из воинов видели, как она увлекает за собой погруженных в сон и как Драуни постоянно несет погибель воинам. Как только разгорелась битва меж ратями куру161 и Пандавов, с тех самых пар являлось им, как и Драуни, это видение. Прежде обреченных судьбою на смерть, исторгая грозные кличи, сокрушал теперь Драуни, приводящий в трепет все сущее. Вспоминая картину минувшего, те герои, настигнутые судьбой, думали: «Вот оно — то самое!» От шума проснулись сотни тысяч лучников в лагере сыновей Панду, и тогда одному он отсек обе ноги, другому — бедро, иным раздробил бока, точно созданный Временем Антака162. Вся земля, о могучий, была устлана тяжко страдающими, жестоко истерзанными, кричащими воинами, затоптанными слонами и конями; слышались восклицания: «Что это? Кто это? Что за шум? Что же такое делается?!» Так Драуни явился тогда для них Антакой.
Лучший из воинов, Драуни отправлял в обиталище Смерти перепуганных сторонников Пандавов, а также сринджаев163, оставшихся без оружия и воинского снаряжения. Трепеща пред его оружием, объятые ужасом, они вскакивали, ослепшие ото сна, но там и тут падали вновь, лишившись сознания. Со скованными неподвижностью бедрами, утратившие в растерянности силы, дрожащие; они, громко вопя, давили друг друга. И тут Драуни, снова встав с луком в руках на грозно грохочущую колесницу, стрелами принялся отправлять других в обиталище Ямы. И вновь достойнейших из мужей, что наступали издалека, и других героев, которые шли против него, он предавал во власть Ночи Смерти. Так он носился по лагерю, давя недругов своей колесницей, осыпая их ливнями всяческих стрел. Драуни мчался с ярко сверкавшим щитом, украшенным сотнями лун, и мечом цвета неба; опьяненный побоищем, он поверг в смятение лагерь, о Индра царей, — так слон возмущает покой огромного озера. Поднимались от этого шума, о царь, забывшиеся сном воины и, терзаемые ужасом, спросонья бежали кто куда. Иные рыдали беззвучно, другие же кричали что есть сил, не находя ни оружия своего, ни одежды. Некоторые, простоволосые164, даже не узнавали друг друга; одни вскакивали в ужасе, другие брели наугад, кое-кто ронял испражнения, а кто-то истекал мочой.
Кони, слоны, о Индра царей, порвав привязь, налетали один на другого, производя великое смятение. Иные мужи в страхе льнули к земле, а кони и слоны давили их, падающих. В то время, как это происходило, довольные ракшасы громко вопили от радости, о муж-бык, лучший из бхаратов! Сонмища бхутов, о царь, охваченные ликованием, подняли крик, так что мощный шум заполнил собой все стороны света и небеса. Заслышав эти тревожные звуки, слоны и кони без наездников принялись носиться по лагерю, топча людей. Пыль, поднятая ногами бегущих, удвоила темноту ночи в лагере. Когда опустилась такая тьма, люди повсеместно впали в безумие, так что отцы не узнавали своих сыновей, а братья — братьев. Слоны, налетая на слонов, и кони без седоков — на коней, сбивали друг друга, калечили и топтали, о бхарата! Изувеченные, они на бегу сталкивались друг с другом и, обрушивая противника наземь, затаптывали и убивали его. Обезумевшие, еще во власти сна, окутанные тьмою165, люди истребляли своих же, понуждаемые Временем. Стражники покидали ворота, а главы отрядов — тех, кто был у них под началом, и безрассудно устремлялись прочь, убегая что было сил.
Истребляемые, они и тогда не узнавали друг друга, восклицая: «Отец мой! Сын!» — судьбою лишенные разумения, о могучий! Разбегаясь в разные стороны, покидая своих родных, люди взывали друг к другу, выкликая свои родовые имена. Иные лежали на земле, издавая горестные возгласы, а сын Дроны, опьяненный боем, заметив, убивал их. Некоторые из кшатриев, истребляемых на каждом шагу, подавленные ужасом, в безумии устремлялись прочь из лагеря, но едва они, дрожащие, пытаясь уцелеть, выбирались наружу, у входа в лагерь их убивали Крипа и Критаварман. Они не упускали никого, хотя те были без оружия, доспехов и снаряжения, простоволосы, держали у груди просительно сложенные руки и, содрогаясь от ужаса, падали ниц166. Ни один из выбравшихся за пределы лагеря не был отпущен теми двумя — Крипой и злоумным Хардикьей167, о великий царь! Они же, стараясь доставить сыну Дроны еще большее удовольствие, с трех сторон наслали на лагерь огонь, Пожирателя жертв168. Ашваттхаман, радость отца, носился с мечом в умелых руках по освещенному пламенем лагерю, о великий царь! Лучший из дваждырожденных, этим мечом он разлучал с жизнью героев — как тех, что ему противостояли, так и других, убегавших. Иных же воинов отважный сын Дроны в ярости рассекал надвое своим мечом, обрушивая их наземь, — точно срезал стебельки сезама.
Земля, о бык-бхарата, была устлана павшими — лучшими из воинов, отборными конями и слонами, кричавшими в смертной муке. Когда пали замертво тысячи людей, возникли во множестве безглавые кабандхи169, что вздымались и падали. Драуни отсекал воинам головы, руки в браслетах вместе с оружием, бедра, подобные слоновьим хоботам, кисти и стопы, о бхарата! Одним, настигая их, Драуни рассекал спину, другим голову, разбивал бока, третьих обращал в бегство, некоторых разрубал пополам, иным отсекал уши, а кому-то, нанося удары по плечам, вбивал голову в тело. Пока он носился так, истребляя великое множество воинов, тьмою лежала грозная ночь, и вид ее был ужасен. Земля являла собой жуткое зрелище: кое в ком еще теплилась жизнь, но тысячи других, множество людей, коней и слонов были убиты. Изувеченные яростным сыном Дроны, они валились на землю, страшную из-за тел колесничных коней и слонов, кишевшую якшами170 и ракшасами.
Одни взывали к своим матерям, другие к отцам, третьи к братьям своим, иные же восклицали: «Такого не совершили в бою даже злобные сыновья Дхритараштры, что сделали с нами, погруженными в сон, эти жестокие ракшасы! Лишь потому, что отсутствуют Партхи171, они учинили нам это побоище. Ни богам, ни асурам172, ни гандхарвам173, ни якшам, ни ракшасам не под силу одолеть Каунтею174, хранимого Джанарданой175. Добродетельный, правдоречивый, смиренный, сострадающий всему сущему, Партха, Завоеватель богатств176, не нападет на спящего, на пребывающего в забытьи, на сложившего оружие, на молящего о пощаде177, спасающегося бегством или простоволосого. Это зло содеяли жестокие ракшасы!» — так причитало, лежа на земле, множество людей. Одни из них стонали, другие невнятно вскрикивали, и вдруг мгновенно громкий шум побоища утих. Когда земля окропилась кровью, о хранитель земли, страшная пыль сражения улеглась. Драуни в ярости погубил тысячи людей, сталкивавшихся меж собой, подавленных и отчаявшихся, точно Пашупати — скот178. Тех, что лежали, тесно прижавшись друг к другу, и других, спасавшихся бегством, пытающихся укрыться или противостать ему, — всех сразил Драуни. Истребляемые им и сжигаемые огнем, Пожирателем жертв, воины сами отправляли один другого в обиталище Ямы. К середине той ночи, о Индра царей, Драуни отослал великое воинство Пандавов в места обитания Ямы.
Та страшная ночь, гибельная для воинов, слонов и коней, была той самой, что взращивает радость существ, бродящих в ночи. Появились там ракшасы и разного рода пишачи179, пожирающие человеческую плоть и пьющие кровь. Грозные желтокожие чудища с зубами, как горные пики, грязные, с косицами на головах, длиннобедрые, пятиногие, с огромными животами, отогнутыми назад пальцами, грубые, бесформенные, грозно вопящие, с коленями колоколом, наводящие ужас, низкорослые, с синими шеями180, беспредельно жестокие, безжалостные, отталкивающие обличьем, — такими предстали там, сопровождаемые сыновьями и женами, разные виды ракшасов. Напившись крови, иные из них целыми сонмищами, радостные, пускались в пляс, приговаривая: «Вот это подарок! Вот это вкусное подношение!» Жадно поглощали они, кровопийцы, живущие мертвечиной, жир, мозг, кости, лимфу и кровь, пожирали плоть. Некоторые, опившись лимфы, бегали с раздувшимися животами — жуткие кровопийцы, разномастные пожиратели плоти. Десятками тысяч и более — миллионами прибывали туда страшные видом, огромные, жестокие ракшасы. Были на месте великого побоища вместе с теми, что насытились и ликовали, появившиеся во множестве бхуты, о владыка людей!
На исходе ночи вознамерился Драуни покинуть тот лагерь. Рука его, окропленного человеческой кровью, сжимала рукоять меча, и казалось, что они — одно целое, о могучий! Истребивший недругов без остатка, он блистал посреди людского побоища, как огонь Очищающий, что обращает в прах все сущее на исходе юги181. Совершив во исполнение обета это деяние, о могучий, сын Дроны, проделавший неодолимый для другого путь, избавился от лихорадки сжигавшей его из-за смерти отца. Ночью муж-бык вступил в лагерь, где люди были погружены в сон, и теперь, разгромив его, так же в полном безмолвии, он уходил оттуда. Выйдя за пределы лагеря и соединившись с обоими своими соратниками, о владыка, отважный Драуни поведал им радостно обо всем, что содеял, вселяя в них радость. А те, желая сделать ему приятное, с громкими радостными возгласами, хлопая в ладоши, также сообщили ему добрую весть — о том, что истреблены тысячи панчалов и сринджаев. Вот такой, исполненной необычайного ужаса, была та ночь, когда свершилось избиение воинов-сомаков, забывшихся сном. Нет сомнения — превратности Времени не избежать: пали здесь те, что нам учинили побоище!
Дхритараштра сказал:
Отчего великоколесничный Драуни прежде не совершил подобного величайшего деяния, радея о победе моих сыновей? Отчего же великолучный сын Дроны совершил это деяние лишь после того, как была уничтожена кшатра? Ты должен мне рассказать об этом.
Санджая сказал:
Только из страха перед Пандавами не сделал он этого, о радость куру! Ибо в отсутствие Партхов и мудрого Кешавы182, а также Сатьяки183 было совершено сыном Дроны это деяние, а присутствуй они, и сам Властелин марутов184 не смог бы уничтожить тех воинов. И свершилось такое, могучий царь, когда люди спали! Тогда же, учинив беспримерное побоище Пандавам, великоколесничные воины, соединившись друг с другом, восклицали: «Это судьба! Это судьба!» Обнял тогда их обоих довольный Драуни и в величайшей радости молвил такое веское слово: «Убиты все панчалы и все сыновья Драупади185, сомаки и остатки матсьев186, — все они уничтожены мной! Теперь, когда мы достигли своей цели, немедля пойдем туда, где находится наш царь (Дурьодхана), и, если он еще жив, сообщим ему эту радостную весть».
Такова в книге «Об избиении спящих воинов» великой «Махабхараты» восьмая глава.
Примечания:
138 Сомаки — члены династии панчалов (в частности, сыновья Драупади), называемые так по имени родоначальника Сомаки.
139 ...удалились высочайшим путем... — «метафора смерти» как высшего пути; имеет тот же смысл, что и «удалиться на небеса».
140 Кшатра — сословие воинов-кшатриев, вторая из высших варн древнеиндийского обгцества (см. Примеч. 41).
141 ...мчась наподобие Времени... — Время-Кала в смертоносном аспекте в батальных контекстах сближается с Ямой, богом Смерти.
142 Панчалья — этническое прозвание Дхриштадьюмны, происходящего из царского рода панчалов.
143 Дрона, отец Ашваттхамана, был военным наставником обеих противостоящих сторон эпоса.
144 ...точно лев на... слона... — Подобные батальные сравнения эпоса традиционно свидетельствуют о равенстве соперников в бою.
145 Отправив... в обиталище Ямы — одна из многочисленных в эпосе «метафор смерти», связанная с переме1цением (ср. «отправиться на небеса»), в которой Яма предстает в своей древнейшей ипостаси — царя небес, «гостить» к которому отправляются земные цари (ср. «отправиться гостями к Индре» — метафора на тему архаического «обмена»-потлача).
146 Бxaрaдвaджa — «потомок Бхарадваджи», родовое имя Ашваттхамана, сына Дроны; мудрец-риши Бхарадваджа, известный в Ведах, приходится отцом Дроне.
147 Уттамауджас — воин из стана Пандавов.
148 Юдхаманью — воин, сражавшийся на стороне Пандавов.
149 Прабхадраки — воины, союзники панчалов.
150 Пративиндхья — сын Драупади от Юдхиштхиры, старшего из пятерых братьев Пандавов.
151 Сутасома — сын Драупади от Бхимасены, второго по старшинству Пандавы.
152 Накула — один из младших братьев-близнецов, сыновей Панду (согласно небесной родословной — близнечной пары богов Ашвинов).
153 Дваждырожденный — обычно брахман или кшатрий, прошедший посвящение и обретший знание Вед, что считалось вторым рождением. В эпосе так называют чаще всего брахманов, поэтому здесь подчеркивается брахманское происхождение сына Дроны, Ашваттхамана.
154 Шрутакарман — сын Сахадевы, одного из младших Пандавов, брата-близнеца Накулы.
155 Шрутакирти — сын Арджуны, одного из старших братьев Пандавов.
156 Погубитель Бхишмы — герой Шикхандин, против которого Бхишма не стал сражаться — в прошлом рождении тот был девушкой, — и был убит вопреки правилам ведения честного боя.
157 Вирата — царь матсьев, живших на территории современного Раджастхана; тринадцатый год своего изгнания Пандавы живут под чужими личинами в его царстве.
158 Друпада — царь панчалов, отец Драупади, супруги Пандавов, и Дхриштадьюмны, убившего Дрону, отца Ашваттхамана.
159 ...с арканами в руках... Ночь Смерти — Каларатри, ночь конца мира, часто идентифицируется с Дургой, супругой Шивы; арканы — атрибут бога смерти Ямы.
160 ...с лишенными волос головами. — Безволосость, наряду с наготой, в сочетании с красным цветом ассоциируется со смертью.
161 Здесь «куру» употребляется в значении «кауравы», тогда как обычно «куру» как родовое название относится и к кауравам, и к Пандавам.
162 Антака — бог Яма выступает здесь олицетворением Смерти.
163 Сринджаи — народность, союзная нанчалам, сторонникам Пандавов.
164 Простоволосые — т.е. с распущенными волосами, знак траура или близости смерти.
165 ...окутанные тьмою... — букв.: тамасом, который, согласно учению о трех гунах (см. примеч. 133), является источником заблуждений.
166 Вновь и вновь подчеркивается нарушение воинской этики воинами, напавшими ночью на спящий лагерь.
167 Хардикья — сын Хридики, царь Критаварман.
168 ...наслали на лагерь (огонь). Пожирателя жертв. — Не случайно употребление именно такого обозначения огня — по главной ритуальной функции — в контексте ассоциаций битвы с жертвоприношением.
169 Кабандхи — безглавые трупы-чудовища.
170 Якши — воинственные полубоги амбивалентной природы.
171 ...отсутствуют Партхи — сыновья Притхи-Кунти, то есть старшие братья Пандавы, отсутствовали, когда лагерь подвергся нападению: их увел Кришна «во имя их блага».
172 Асуры — некогда братья, а в эпосе — противники богов, демоны.
173 Гандхарвы — полубоги, небесные музыканты.
174 Каунтея — здесь: Арджуна, сын Кунти; так же именуются Юдхиштхира и Бхимасена.
175 ...хранимого Джанарданой — т.е. Кришной, другом, родственником и покровителем Пандавов.
176 Завоеватель богатств — имя Арджуны как идеального царя-воина.
177 ...молящего о пощаде... — букв.: «сложившего ладони у груди», т. е. в ритуальной позе.
178 ...погубил... точно Пашупати — скот. — Пашупати, Владыка скота, — древнее имя Шивы-Рудры, бога, опасного для домашнего скота и одновременно ему покровительствующего.
179 Пишачи — разновидность демонов, пожирателей трупов.
180 ...с синими шеями — ракшасы-нилакантхи; Нилакантха, Синешеий — одно из имен Шивы, горло которого посинело от выпитого яда, появившегося при пахтании океана богами и демонами.
181 ...как огонь Очищающий, что обращает в прах все сущее на исходе юги. — Согласно эсхатологическим представлениям индуизма, Шива, разрушающий мироздание в конце мирового периода, идентифицируется с огнем. Имя Агни — Павака, Очищающий, связано в данном случае с очистительной ролью космической катастрофы, пралаи.
182 Кешава — Волосатый, именование-характеристика Кришны, очевидно, по этническому признаку; по традиции, имя Кешава связывается с мифом о происхождении Кришны, который родился от черного волоска Вишну, проникшего во чрево его матери Деваки.
183 Сатьяки — он же: Ююдхана, Шайнея, т.е. внук Шини, герой из рода ядавов, подвластного Кришне.
184 Властелин марутов — Индра, которого в Ведах сопровождают боги грозовой бури — маруты.
185 Драупади — супруга пятерых братьев Пандавов, дочь царя панчалов. Ашваттхаман покарал сыновей Драупади за то, что ее брат убил его отца.
186 Матсьи — дружественная Пандавам народность, населявшая территорию современного Раджастхана.
.jpg){kind=icon}
