Главы: 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335
Юдхиштхира сказал:
Как некогда достиг отвращения к миру (нирведа) Шука, сын Вьясы?
Мне очень хотелось бы знать, послушать об этом.
Умозаключение о проявленном, непроявленном, о сущности1,
О жертвоприношении2 несотворённых богов благоволи поведать, Каурава,
Бхишма сказал:
Ходящему в обычном добронравии, бесстрашному сыну,
Полностью изучив с ним закон, отец наставленье преподал.
Вьяса сказал:
Пребывай в дхарме, сын; зной, острейший холод,
Голод, жажду и ветер сноси, постоянно сдерживай чувства.
Правду, честность, безгневность, безропотность, самообуздание, умерщвление плоти,
Невреждение и дружелюбие соблюдай по закону.
Пребывай в правде, радей о долге, покинь всякую кривду,
Остатками от трапезы богов и гостей поддерживай жизнь тела.
В плоть, преходящую подобно пене, опускается джива, подобно птице;
Сожительство с любимыми кратко, сын мой; что же ты дремлешь?
Ведь неутомимые, всегда бодрствующие, настороженные супостаты3
Вплотную подстерегают, а ты, как ребенок, не бережешься!
Здесь считаны дни, здесь век исчезает,
И ущербляется жизнь; почему же ты, вскочив, не убегаешь?
Отрицатели стремятся к посюстороннему, к узам плоти и крови,
Когда же идёт о потустороннем деле — они спят спокойно.
На Закон (дхарму) эти люди, ропщут, преисполнен заблуждения их разум,
По бездорожью плетутся, и кто за ними пойдёт, тот страдает.
А умиротворённые, преданные Писанью, многосильные махатмы
Шествуют путём Закона (дхармы); их вопрошай, воздавая почтенье;
Держись мысли тех пробуждённых, прозревающих дхарму;
Высшим разумением блюди сознанье (читту), сбивающееся с дороги.
Разум глупцов лишь в сегодняшнем дне, «до завтра далёко!» так они говорят беспечно;
Наслаждаясь всем без разбора, накопление кармы земной не видят.
Став на лестницу дхармы, восходи, ступень за ступенью.
Ты, как гусеница, себя опутал, ужели не разумеешь?
Отрицателя, сбившегося с правильной дороги, как бы стоящего над обрывом,
Обойди слева4; как вырванный тростник, такого человека покинь, не размышляя долго.
Вожделение, гнев и смерть — поток; пять чувств — его воды;
Из стойкости сделай корабль, через пучину рождений переправляйся!
Смертью повержен мир, его старость мучит,
Пролетают нетщетные5 ночи; на плоту дхармы переправляйся!
Стоящих, лежащих смерть равно настигает;
Чего тут ждать пощады? Ведь смерть всех беспощадно уносит.
Мечтающего о сокровищах, несытого вожделенным
Смерть, ухватив, уносит, как волчица, напавшая на ягненка.
Постепенно разгорающееся великое пламя, именуемое разумением и долгом (дхармой),
В слепящий6 мрак неведения нужно вносить, и бережно поддерживать светильник.
Здесь, в человеческом мире, попадая снова и снова в тенёта тела,
Ты, наконец, достиг браминства; храни его тщательно, сын мой.
Брамин в этом теле рождается не для забавы:
Здесь — умерщвление плоти, беды, а по уходе высшее блаженство его ожидает.
Великими умерщвлениями плоти достигается браминство; его получив, не ради услад усердствовать нужно:
Изучению Писания, умерщвлению плоти, самообузданию постоянно преданный, ради умиротворения и ради блага других всегда подвизайся.
Из непроявленной пракрити возникло тонкое по существу тело времени, его волосы — мгновения, миги,
Сумерки — его плечи, глаза — светлая и тёмная половина месяца, месяцы — члены; так мчится тот конь, людей уносящий.
Видя его непрестанно бегущим, мчащимся в ужасном стремленье, следи за ним постоянно;
Когда твой глаз не будет нуждаться в чужом, ведущем глазе, только тогда пребудет твой ум (манас) в законе и глубочайшем покое.
А шаткие здесь в законе вращаются в вожделенье; они будут всегда сокрушаться под нестерпимым игом:
За огромное множество сделанных беззаконий изъявленные их тела подвергнутся адским мукам.
О раджа, праведных миров всегда заслуживает преданный дхарме, бдительно следящий за дурным и хорошим;
Многообразное странствие совершив, он в несказанное, непревосходимое счастье вступает.
Страшные телом собаки, могучие коршуны, стаи железноклювых птиц
Терзают людей, пьют их кровь; нападает вся эта нежить на тех, кто слово учителя отвергает.
Самосущий творец наложил десять запретов; кто их преступает,
Тот живёт в превеликой недоле, а, попав к предкам, в дебрях блуждает тот грешник.
Кому любы чрезмерная жадность, неприязнь, беззаконие, непотребное слово,
Кто с доверившимся ему поступает недобро; тот за совершённые злодейства без добра пребывает в глубочайшей бездне,
Погружается в горячую реку Вайтарани, в железном лесу листья-мечи его тело рубят,
Низвергается на ложе из топоров; в той великой бездне он много страдает.
Ты большие слова произносишь, а на Запредельное не взираешь.
Приближается старость, исподволь подготовляемая смертью, а ты не разумеешь!
Чего ж ты сидишь? Нужно идти вперёд! Вот восстает великое горе,
Твоё счастье оно беспощадно разрушит, опомнись!
Как только человек умирает, его уводят по велению Ямы;
Ты же, предвидя кончину, иди напрямик, в суровых подвигах усердствуй!
Сперва родных, твой корень, без состраданья уносит владыка Яма,
Затем и твою жизнь унесёт, его ничто не остановит!
Вскоре вихрь тебя сметёт, стремительно предшествующий Яме,
Действуй ради благого конца, скоро тебя уведут одинокой дорогой!
Где тот смертоносный вихрь, что умчит тебя быстро?
Небосклон для тебя всколыхнётся вскоре, когда настанет великий ужас!
Сынок, здесь скоро Писание станет тебе помехой,
Когда ты придёшь в смятенье! Погружайся скорей в глубочайшее самадхи!
Из совершённого прежде по опрометчивости, чистого и нечистого выплывай скорее!
Сын, не скорби, о нём вспоминая; береги свое единственное богатство!
Вскоре старость тело твоё обессилит,
Красоту, силу членов она уносит. Береги своё единственное богатство!
Вскоре смерть, возничая болезней, раздробит твоё тело.
До конца жизни усердно совершай великий подвиг (тапас)!
Вскоре страшные волки, подкрадываясь к человеческому телу,
Его со всех сторон обступят. В добронравии усердствуй!
Торопись! Одинокий, не забывай, что в слепую тьму ты будешь вглядываться вскоре,
Скоро увидишь ты вечно золотые змеистые горы7 и облака над ними — то знаменья смерти!
Скоро враг под личиной благожелательного друга
Отвращать тебя будет от благого ученья; стремись к Запредельному, сын мой!
Сокровище, которому не страшны ни вор, ни раджа8,
Которое, и умерев не утратишь, ищи сокровище это!
Там человеку со своими делами не расстаться,
Одно на другое он обменять их не сможет: что ему принадлежит, то он там и вкусит.
Следует здесь давать9 то, чем живут в ином мире, сын мой:
Сам накопи себе бесконечно прочное богатство.
Еще не успеет сварить ячменную похлёбку богатый,
Еще не успеет ячмень упреть, а ты уже канешь в иное.
Ни мать, ни отец, ни сын и домочадцы, ни хвалимые дорогие люди
Не будут сопровождать ушедшего в одинокую дорогу.
Только ранее совершённое дело, хорошее или плохое,
Для странника в потустороннее одно лишь важно.
Праведно ли, неправедно собранные груды золота и самоцветов
При кончине тела не принесут блага человеку.
Относительно дел, совершённых и несовершенных, для тебя, ушедшего в иное,
Среди всех людей нет свидетеля, равного тебе самому, сын мой.
Ушедший в потустороннее лишается человеческого тела;
Очами мудрости прозревается он, во всё проникший.
Здесь, на земле трое: огонь, солнце, ветер — пребывают в теле;
Они свидетели доказывающего свою праведность10 человека;
И днём, и ночью всего касаясь, во всех телах пребывая,
Они раскрывают иль покрывают; соблюдай свою дхарму!
Много пожитков у тебя в дороге11, жалят безобразные, страшные мухи;
Так охраняй своё дело: туда лишь со своим делом уходят.
Там не делятся друг с другом своими делами:
Там вкушают зрелый плод, рожденный собственным делом.
Великие риши с многими апсарами, как плод, там вкушают счастье,
А праведники получают рождённые делами колесницы, везущие куда хочешь.
Какое здесь выполняли благое дело свободные от греха, совершенные люди,
Такое потомки Ману, рождённые от чистого лона, там получают вознагражденье:
В мире Праджапати, Брихаспати, Шатакрату (Индры)
Через мост дхармы домохозяина они шествуют горной дорогой.
Тысячи раз я могу повторять тебе, сын мой:
Кто свой разум удерживал от заблужденья, тот восходит к Паваке (Агни),
Прошло три раза по восемь лет, значит, тебе двадцать пятый;
Накопляй же праведность, ведь твоя юность проходит!
Вскоре смерть устроит тебе безотрадное выжимание сомы;
Воспрянь, будто ты уже схвачен, спеши усердствовать в долге!
Ты отправишься в те миры последним и первым12
Ибо, когда ты пойдёшь по тому пути, что будет тебе до себя, до другого?
То, что благим, восходящим путём, одиноким
В бедствиях может служить защитой, накопляй то единственное богатство!
Род, домочадцев вырывает могучий Яма с корнем и без разбора,
И нет никого, кто б от него уберёгся, приобретай же сокровища дхармы долга!
Я сообщил тебе, это учение, сын мой;
Его уяснив, самостоятельно размыслив, с ним соглашайся!
Кто укрепился делами, кто щедр к кому-либо,
Тот качествами, свободными от неразумия и заблужденья, только тот высшему приобщится13.
Можно всего достичь, изучая Писанье, умерщвляя плоть и чистые дела совершая,
Это и есть постижение цели, совершенное знание, накопляющее богатства.
Чувственность — это узы для мудреца, для черни — радость;
Благонравные, их рассекая, уходят; злонравные не рассекают.
Когда ты умрёшь, зачем тебе сыны, домочадцы, богатство?
Куда исчезли все твои предки? Взыскуй Атмана, проникшего в полость сердца;
Завтрашнюю работу выполняй сегодня, послеполуденную — до полудня;
Закончил ли ты своё дело, нет ли, смерть и не взглянет!
Проводив человека после кончины, родные,
Друзья, знакомые вернутся, огню предав тело.
Отрицателям, немилосердным, пребывающим в злых мыслях,
Предоставь лежать слева14, стремись в Запредельное неустанно.
Так как мир удручён, так как время его мучит,
То прояви величайшую стойкость, долг выполняй всей душою.
Человек, полностью осознавший это ученье как средство
И выполняющий свою дхарму прилежно, вкусит потустороннее счастье.
Разлучение с телом — не смерть для познавшего, нет гибели на благостной дороге!
Познавший приумножает правду; заблуждается тот, кто правду покидает.
Из двух отдающихся деятельности каждый получает плод, соответствующий его делу:
Совершивший пагубные дела идёт в погибель; идёт в чертог Тривиштапы, преданный долгу (дхарме).
Достигший труднодостижимого человеческого состояния этой лестницы в небо,
Должен очень беречься, чтоб не сорваться снова.
Того, чья мысль неуклонно стремится в небо,
Добродетельным называют; пусть о таком не скорбят родные, сын мой.
Чей разум не угнетён, опирается на достоверность,
Тот себе обеспечил небо; для него нет великого страха.
У родившихся в отшельнических пущах и скончавшихся там же
Меньше заслуг в выполнении долга: похоти, наслаждений они не знали,
А для того, кто, наслажденья покинув, творит умерщвление плоти,
Недостижимого нет ничего; его плод я ценю высоко.
Матерей, отцов тысячи, жён, сыновей сотни
У тебя было и будет; так чьи мы, кто наши?
Я — одинок: нет у меня ничего, и я не принадлежу никому другому,
Никого не вижу, кто бы мной обладал, и никого, кто мне принадлежал бы;
Нечего мне с ним делать, ни ему со мною;
За свои дела они к существованию приходят. И тебе так идти придётся.
Здесь в мире лишь у богатых домочадцы как домочадцы,
А домочадцы бедных как бы погибли, даже живые.
Ища женщину, мужчина злые дела приумножает,
За это здесь и в потустороннем мире его постигают беды.
Взгляни, раздирается мир своими делами,
Выполняй же всё, в чём ты наставлен, сын мой;
Кто это постиг и так на земные дела взирает,
Тот совершает благое, потустороннего мира желая.
Месяцы, годы вращая, пламенем солнца, как дрова, сжигая дни, ночи,
Время способно дать вызреть живому, как свидетель на плод дел взирая.
К чему богатства, как не для наслаждения и раздачи?
К чему, как не для истребления врагов, военная сила?
К чему изучение Вед, как не для исполнения долга?
Атман к чему, как не для покорения чувств и для власти (над ними)?
Бхишма сказал:
Умолк Двайпаяна, сказав это благое слово;
Удалился Шука, оставив отца, указавшего ему путь к свободе.
Такова в великой «Махабхарате» в «Книге об умиротворении» триста двадцать третья глава.
Примечания:
1 Сущности — Нилаканта поясняет: Брахмо.
2 О жертвоприношении — Дейссен переводит: «Творческой деятельности».
3 Супостаты — Нилаканта поясняет: «страсти».
4 Слева — обходят покойника (ср. «Махабхарата», XI.23.40; в [98], IV вып.), а чтимого живого человека — справа. Обход живого человека слева есть выражение неуважения.
5 Нетщетные — ср. 175, 7 и примечания — такой эпитет ночи выражает её значение для счёта времени (считали по ночам, а не по дням).
6 Слепящий — тамас рассматривается не просто как отсутствие света, а как сила, активно закрывающая свет, а потому и слепящая (фактически долгое пребывание во тьме ведёт к утрате зрения). Аналогично и умственную тьму индийская философия рассматривает не просто как отсутствие знаний, а как неправильное знание, ведущее к заблуждению (moha).
7 Горы — нет возможности передать сложный приём дхвани, вложенный в эту шлоку, передающую фантасмагорию предсмертных видений, с расплывающимися, один в другой переходящими образами. Хираньягарбха — значит и «золотой», и «вечный»; как эпитет Брахмо, Хираньягарбха есть не только «золотое», но и «вечное» семя; таким образом, говорится, что умирающий видит «золотую вечность». Далее в тексте употреблено слово «нага» — «гора», «дерево», «змей»; любое из этих значений подойдёт для перевода, но для читающего подлинник они колышутся, претворяясь одно в другое, как видения. Следующее слово «адри» ещё усиливает впечатление: это точило напитка вечности — сомы, а потому это облака, выжимающие из себя дождь, а потому — горы с их потоками, а потому — вечнозелёные шапки деревьев. Если в сумерки, когда ещё небо светло, а на горы уже легла тень, смотреть на близкий рельеф горы, налегающей на небо, то, по закону контрастного наслоения образа, вскоре начинаешь видеть ещё более светлый контур, змеёй обтекающий горный рельеф. Это впечатление с потрясающей художественной правдой передал художник Чюрлёнис в своей «Змеиной сонате». Она невольно возникает в памяти, когда вчитываешься в гениальную шлоку «Мокшадхармы». Кстати сказать, Чюрлёнис, написав серию картин, которым он по своей манере дал музыкальные названия, умер, не выдержав силы своего гения, прозревавшего образы, подобные тем, о которых говорит эта шлока.
8 Раджа — «вор украдёт, раджа — отнимет» — острое социальное сопоставление!
9 Следует давать — здесь отдаётся то, что обеспечивает жизнь в потустороннем мире, следует понять, что именно обеспечивает потустороннее существование; нужно научиться смотреть на жизнь как на жертвоприношение.
10 Праведность — ср. оправдание Дамаянти («Наль» — гл. 24, 31 и сл., [95], вып. I, с. 119) и Ситы («Повесть о Раме» — гл. 291, 22 и сл., [97], вып. III, с. 197).
11 В дороге — «земной», как понимает Дейссен, отвергающий толкование Нилаканты, считающего, что здесь говорится о потусторонней дороге. Пожитки — мирские связи, а мухи — всякие напасти; вторая полушлока довольно насильственно связана с первой.
12 Первым — последним потому, что со смертью для умершего кончается этот мир, а первым потому, что впервые (в данном сознании) человек вступает в иной мир. Дейссен поясняет: последним и первым, то есть одиноким.
13 Приобщиться — мысль шлоки выражена неясно вследствие пропуска дополнения и двоякого значения глаголов, так что приходится давать неточный, интерпретированный перевод. Дейссен указывает на возможность двух толкований, но их может быть и больше, так, например, «щедр к кому-либо» можно перевести и «рьяно (преследует) что-либо»; «(высшему) приобщаться» можно перевести «сам себе судья».
14 Слева — см. прим. 4.
.jpg){kind=icon}