Нарада сказал:
Длинноокая, нежная дева, предаваясь скорби,
Сказала тогда, склонясь пред ним, сложив руки:
Как мог ты создать женщину, такую, как я, о, лучший из говорящих,
Предназначая её от рожденья для ужасного дела, приводящего всё живое в трепет?
Я боюсь неправедности, укажи мне праведное дело,
На меня, испуганную, взгляни, взгляни благим оком!
Не хочу губить невинных детей, ни стариков, ни полносильных,
Ничего живого, о, повелитель живых, смилуйся надо мной, да будет тебе поклоненье!
Возлюбленных, детей, матерей, отцов, цветущих братьев!
Боюсь их! Если они так умрут, проклинать меня будут!
Влага их скорбных слёз будет жечь меня долгие годы!
Боюсь их очень, к твоему покровительству прибегаю!
Пусть в обитель Ямы попадают только злодеи, Боже!
Смилуйся, даров податель! Сотвори мне милость, Владыка!
К исполнению такого желанья стремлюсь, о, предок мира!
Для умилостивленья тебя хочу совершить умерщвление плоти, великий Владыка!
Предок оказал:
Для уничтожения существ я тебя предуготовал, о, Мритью;
Иди, все существа уничтожь, не уклоняйся!
Безупречная, непреодолимо это — это непоколебимо!
Нужно выполнять, безупречностанная, мной сказанное слово!
Не отвечая на эти слова, долгорукий, Мритью стояла,
Склонясь пред лицом владыки, о, чужих городов крушитель.
Ей, лучезарной, как бы исступленной, он повторял веление снова и снова.
Затем Бог богов и Владыка владык умолкнул.
В себе самом умиротворился Брама,
И, убываясь, на все миры взирал владыка мира.
Когда ярость угасла внутри непобедимого владыки,
От него удалилась та дева — так мы слыхали,
Смерть ушла, уничтожать живых не согласившись,
И, торопясь, она пришла к Дхенуку, о, Индра раджей.
Там совершила богиня высочайшее, трудновыполнимое умерщвление плоти:
Пятнадцать тысяч миллионов лет на одной ноге стояла.
Когда она совершила столь трудновыполнимое умерщвление плоти,
Снова могучий Брама сказал ей такое слово:
«Выполни моё слово, Смерть!» Не вняв этому, сейчас же
Она снова стала на одну ногу, сынок, и ещё семь тысяч миллионов лет так простояла.
Она стояла, даятель почестей, еще шесть, и пять, и две тысячи миллионов,
И ещё десять тысяч раз тысячу миллионов лет. Она со зверями пребывала, сын мой.
Затем два миллиона лет она воздухом питалась многомудрый,
Потом ещё в полном безмолвии она стояла, о, человек превосходный!
В воде стояла семь тысяч лет и ещё одну тысячу, царь народа.
Затем та дева пошла к реке Каушики, превосходный раджа,
Там, выполняя снова обет воздержания, она воздухом и водой питалась;
Только потом пошла к Меру и Ганге, причастная великой доле,
Желая блага существ, она там стояла столбом недвижимо.
Затем на вершинах химавата, где боги сообща приносят жертву,
Ещё сто тысяч миллионов5 лет, царь царей, на одном пальце
Она стояла, таким усердием удовлетворился даже Предок.
Тогда сказал ей тот, кто есть миров возникновенье, исчезновенье:
«Что ж это творится, дочь? Нужно выполнить моё слово!»
Тогда снова сказала Мритью владыке предку:
«Да не буду я уносить существа, снова прошу помилованья, боже!»
Так она вновь умоляла, боясь совершить неправду.
Тогда бог богов ей молвил: «пойми ж это слово!
Прекрасная, в этом нет беззакония! Смерть, подчини эти существа своей власти!
То, что мной сказано, благая, никогда не может стать кривдой.
Здесь тебе указуется твоя вечная дхарма;
Я ж и премудрые боги всегда возрадуемся твоему благу,
Вот какое желание и ещё иное, желанное сердцем, тебе дарую:
Не по твоей воле пойдут к тебе существа, но мучимые болезнью6.
Мужчинам ты предстанешь в своём образе мужчины,
Женщинам — в образе женщины, а средним — бесполой».
На эти слова, о махараджа, она, сложив руки, сказала снова
Махатме, непреходящему владыке богов: «Да не будет!»
Ей сказал тогда бог: «Уноси людей, Мритью!
Твоей неправедности в этом не будет, прекрасная, так я указую!
Те капли слёз, что катились — я видел — их некогда ты утирала руками,
В образе страшных болезней к урочному часу, с течением времени к тебе приведут людей, Мритью!
В час кончины вяжи всех живых при содействии гнева и страсти7;
Так действуя непрестанно8, ты будешь причастна долгу и кривды избегнешь.
Так соблюдешь закон и беззаконием не осквернишься;
Поэтому допускай, чтобы к тебе приближался Кама, и уноси существа с ним совместно9».
Тогда Смерть, получив веление и боясь проклятия, «Согласна», — ему сказала;
В час кончины, захватив желание, гнев, освобождая от заблужденья10, жизнь живых она убивает.
Болезни — это слёзы смерти; тела потомков Ману они ломают
У всех живущих в час кончины. Итак, пораскинь умом и не предавайся скорби.
Все боги органов11, уйдя при кончине жизни, исчезают и возникают;
Так и все люди, подобно этим богам, уйдя при кончине жизни, вновь возвращаются, лев-раджа.
Страшен, ужасно воет многосильный ветер, он становится дыханием всех живущих;
В разные стороны он воплощенных тянет при разрушении тела, поэтому среди всех богов органов выделяется Ваю.
Все боги отмечены признаком смертности, а признаком божественности отмечены люди;
Поэтому не скорби о сыне; достигнув неба, там блаженствует сын твой, лев-раджа!
Итак, смерть создана богом; в приспевшее время она, как должно, поколенья уносит,
А болезни — её скатившиеся слёзы; в приспевшее время они людей уносят.
Такова в великой «Махабхарате» в «Книге об умиротворении» двести пятьдесят девятая глава.
ОКОНЧЕНО «МИФ О СМЕРТИ»
Примечания:
5 Сто тысяч миллионов — такая щедрая датировка превосходит размеры манвантары, но это ещё не основание для предположения, что данный текст возник до создания теории манвантар, это просто гипербола поэта.
6 Болезнью — смерть боялась нарушить непреложный закон невреждения, а потому и отказывалась исполнить волю Брамы. Брама снимает с неё такую ответственность и утверждает, как её долг, унесение существ и таким образом исполняет её желание; другой дар Брамы заключается в том, что для существ, измученных болезнями, смерть становится желанным освобождением от мук.
7 Страсти — то есть, когда человек связан смертью, связываются и его страсти, влекущие к нарушению долга. Дейссен переводит: «Развяжи страсти, натравив их на человека».
8 Непрестанно — в подлиннике это слово стоит как определение к «дхарме». Долг смерти продолжается до тех пор, пока существует жизнь, а потому и безграничен. Думается, что в переводе эту мысль ярче выражает наречие.
9 Совместно — перевод передаёт нечёткость оборота подлинника, допускающего оба смысла: Кама как помощник смерти и как уносимое вместе со смертью желание. Несомненно, что Кама и Смерть (marana) отождествлялись, особенно в буддизме, сравни последнее искушение Будды; сравни также Hermesi Trismegisti Pimandr, 1.14 — «Да познает человек, что он бессмертен и что причина смерти его — страсть».
10 Освобождая от заблужденья — так букв. переводится nirmohya. Эпитет Шивы как одной из ипостасей смерти (Кала) — nirmoha, то есть «свободный от заблуждения». Для того, чтобы сохранить принятый им смысл, Дейссен вынужден перевести: «nachdem sie dieselben (то есть живых) mittels Begierde und Zorn verblendet ha...», тогда как kфmakrodhan винительный, а не инструментальный падеж, смысл же nirmoha как раз обратен смыслу verblendet. Заставляя страсть умолкнуть, смерть способствует Освобождению.
11 Боги (органов) — см. прим. 239.8 и словарь-указатель («орган»).
.jpg){kind=icon}