Васудева сказал:
Восстань, восстань, о Гандхари, не предавайся скорби1. Ведь это по твоей вине истреблены кауравы! Ибо ты всем предпочитаешь своего сына, глубоко порочного, завистливого, обуянного безмерной гордыней Дурьодхану; в злодее, человеке жестоком, диком в ярости своей, не внемлющем наставлению старших — ты видишь праведника. Зачем же ты собственную вину хочешь переложить на меня! Всякий, кто чрезмерно скорбит об умершем или погибшем, — из одной беды в другую впадает, удваивается его горе!
Для грядущего подвижничества вынашивает плод брахманка; скакуна, чтобы ношу носил, — кобылица; слугу рождает шудрянка, пастуха — женщина-вайшья. Такие же, как ты, царевны рождают сына для грядущей смерти в битве.
Вайшампаяна сказал:
Выслушав неприятный ей ответ Васудевы, умолкла Гандхари и лишь взглядом выражала теперь свою скорбь. А царственный мудрец Дхритараштра, подавив в себе помрачение скорби, рожденное недостатком знания, обратился с вопросом, праведный душою, к Юдхиштхире, Царю Праведности: «Тебе известно число воинов, оставшихся в живых: назови мне также и число убитых, если знаешь его, о Пандава!»
Юдхиштхира сказал:
Один миллиард шестьсот шестьдесят миллионов и двадцать тысяч человек пало в той царской битве. В живых осталось двадцать четыре тысячи сто шестьдесят пять героев, о Индра царей!
Дхритараштра сказал:
Каким же посмертным путем ушли эти достойнейшие из мужей, о Юдхиштхира? Поведай мне, о мощнодланный; ведь ты, я полагаю, всеведущ!
Юдхиштхира сказал:
Те, кто с радостью принесли тела свои в жертву на огне величайшей из битв2 — ушли, истиннодоблестные, в миры, подобные миру Царя богов3. Те, кто пали в бою, сражаясь, но без упоения боем, лишь повинуясь мысли «Надо умереть!» — те пошли к гандхарвам4. Те, кто на поле брани обратились в бегство, просили о пощаде, — приняв смерть от меча, пошли к гухьякам5. Те великие духом, кто, оставшись без оружия, вынесли от врагов жестокие мучения, кто, запретив себе стыд бегства, шли в битве прямо на врага, кто, всецело преданные дхарме кшатриев, пали, изрубленные острыми мечами, — те герои, осиянные славой, направились в обитель Брахмы6. А те, кто каким-либо иным образом приняли смерть на поле битвы7, — те все попали к северным куру8, о царь!
Дхритараштра сказал:
Сын мой, силой какого знания ты видишь все это, словно один из совершенных9? Скажи мне это, если только мне дозволено услышать, о мощнодланный!
Юдхиштхира сказал:
Некогда по твоему приказу, о почтенный, странствовал я в лесах, совершая паломничество к тиртхам; вот тогда и была дарована мне эта милость. Я встретил божественного риши Ломашу10 и от него принял это знание; а «чудесное око» я обрел еще раньше благодаря джняна-йоге11.
Дхритараштра сказал:
По совершении должных обрядов, да будут преданы огню тела и тех из народа нашего, у кого есть родственники, и тех, о ком некому позаботиться, о бхарата! Поскольку дела очень много, сынок, мы сами займемся лишь теми, для кого некому исполнить обряд, и теми, кто в этой жизни не разводил своего жертвенного огня12. Что же касается тех, чьи тела сейчас растаскивают орлы и стервятники, — они все обретут посмертные миры по делам своим, о Юдхиштхира!
Вайшампаяна сказал:
Выслушав это, многомудрый Юдхиштхира, сын Кунти, отдал распоряжения Судхарману13, Дхаумье и колесничему Санджае, многосведущему Видуре, каураве Юютсу, всем колесничим и слугам во главе с Индрасеной: «Повелите, почтенные, исполнить для них все заупокойные обряды — чтобы никто не остался без тела из-за того, что некому о нем позаботиться14!» Повинуясь приказу Царя Справедливости, досточтимые Кшаттри и возничий Санджая, Судхарман с Дхаумьей и другие, во главе с Индрасеной, заготовив поленья сандалового дерева, алоэ и калийяка, очищенное коровье масло и масло сезамовое, благовония, шелковые одежды и груды всякого дерева г разбитые колесницы и всевозможное оружие, — со всей тщательностью развели погребальные костры и на них в соответствии со всеми обрядовыми предписаниями, сохраняя полное самообладание, одного за другим, по старшинству предали царей сожжению. На кострах, жарко пылавших от вылитого на них в изобилии жертвенного масла, они сожгли царя Дурьодхану с сотней его братьев, Шалью, царя Шалу, Бхуришраваса, царя Джаядратху и Абхиманью, о бхарата; сына Духшасаны15 и Лакшману, и царя Дхриштакету; Бриханту, Сомадатту и сотню сринджаев; царя Кшемадханвана и Вирату с Друпадой; Шикхандина и панчалийца Дхриштадьюмну из рода Пришаты; доблестного Юдхаманью и Уттамауджаса; царя Косалы и сыновей Драупади; Шакуни и сына Субалы; Ачалу, Вришаку и царя Бхагадатту; Карну Вайкартану вместе с его неукротимым сыном; великих лучников Кекаев, великоколесничных тригартов; Гхатоткачу — Индру ракшасов, а также брата Баки; царя Аламбусу и царя Джаласандху; а также сотни и тысячи других царей, о царь!
Для некоторых из великих духом царей справляли питримедху16, для других пели саманы, по третьим причитали. От грома саманов и ричей, от рыдания женщин в ту ночь все живое впало в оцепенение. Бездымно пылающие очистительные огни сияли в окружающем их мраке словно светила на небе в окружении туч. По воле Дхритараштры распорядился Видура, чтобы тела всех героев, явившихся сюда из разных дальних стран и не имеющих родственников, которые бы о них позаботились, были собраны, сложены тысячами в груды; затем множество людей, исполненных участия, но сохранявших самообладание, предало их сожжению. Совершив для них все необходимые обряды, царь куру Юдхиштхира поставил во главе процессии Дхритараштру и двинулся по направлению к Ганге.
Такова в «Книге о женах» великой «Махабхараты» двадцать шестая глава.
Примечания:
1 По мнению И. Г. Паранджпе, слова Кришны являются непосредственным ответом на сетования Гандхари по поводу произвола Судьбы (и всесильного Времени) в стихах 28 — 33; весь же эпизод с пророчеством-проклятием Гандхари (стихи 36 — 46) он признает позднейшей интерполяцией, однако не исключает из Критического текста ввиду важности этого эпизода для основного сюжета Мбх (Striparvan 1956: 120).
2 Представление о битве как особого рода жертвоприношения укоренено в культуре ведийской эпохи. Параллелизм «битва — жертвенный ритуал» налицо уже в Ригведе: одновременно с битвой царя против врагов жрецы совершают жертвоприношение, успех которого магически влечет за собою военный успех царя; в битве, как и в обряде, участвуют «знамена», представляющие богов; наконец, ведийские тексты прямо описывают битву в терминах жертвоприношения (см., напр.: РВ VII.8.6,8, а также [Dange 1966: 135 — 138; Ригведа 1972: 126, 294; Ригведа 1995: 194 — 195; 460; 622]). О близости понятий битвы и жертвоприношения в сознании ведийского индоария говорит и то обстоятельство, что целый ряд ведийских терминов (samarya, samtha, devaviti и др.) обозначают одновременно и сражение, и жертвенный обряд (Dange 1966: 136). В эпосе часто встречаются сравнения битвы с жертвоприношением или метафора «битва — жертвоприношение», причем нередко о том или ином противнике, которого герой убивает в сражении, говорится, что это — «доля» данного героя в «жертвоприношении битвы» (напр., II.20.33 — 34; VI.81.12; VII.22.33; 152.11; ср.: [Hiltebeitel 1976: 323]). Понятие «доли» выражается словом bhaga с первичным значением «доля, вкушаемая при жертвоприношении» (или синонимом amsa).
3 Т. е. Индры. Небесный мир царя богов, воителя Индры, предназначен прежде всего для павших в битве воинов и праведных земных царей.
4 Мир небесных музыкантов, гандхарвов, и их прекрасных танцующих подруг, апсар, должен был мыслиться, несомненно, радостным миром. Чаще, однако, те и другие представлены в текстах увеселяющими гостей небесного мира Индры.
5 Гухьяки — класс духов, обитающих в небесном мире бога сокровищ Куберы (описания этого мира в значительной мере повторяют описания мира царя богов Индры).
6 Мир праотца всех богов Брахмы в Мбх описывается как высший из небесных миров (см. подробное его описание в Мбх II.11 [Махабхарата 1962: 26 — 28]).
7 По мнению В. Г. Паранджпе, издателя Критического текста, в последнем стихе имеются в виду те, кто умер или погиб не на поле сражения, а на пути к нему (Striparvan 1956: 121).
8 Страна «северных куру» — Уттаракуру, индийский «земной рай», помещавшийся традицией где-то на севере, за Гималаями. В ведийскую эпоху северные куру были еще, возможно, реальной этнической группой, ветвью племени куру, жившей в Гималаях. Представление о стране Уттаракуру как земном рае к северу от Индии проникло в греко-византийскую литературу, а через ее посредство даже в Древнюю Русь (топонимы Рино- которай, Ринокурурь в «Хронике» Георгия Амартола; см.: [Law 1943: 21, 26; Шохин 1988: 194; Karttunen 1989: 138 — 139, 186 — 189; Васильков 1991: 49]).
9 В подлиннике — siddha, слово, обозначающее 1. йога или подвижника, достигшего обладания сверхъестественными способностями (siddhi), или 2. особый класс полубогов.
10 Ломаша — один из deuarsi — особого разряда rsi «святых мудрецов», специфическими характеристиками которого являются способность свободного перемещения по различным уровням вселенной («мирам») и функция посредничества между их обитателями (прежде всего: между людьми и богами). На истоки представления об этих (буквально) «богомудрецах» в земной действительности указывает обнародованный Г. Д. Зонтхаймером материал о роли devrsi в народной культуре маратхов, где этим термином определяются люди, периодически «одержимые» тем или иным богом, причем в состоянии «одержимости» или транса они обретают способность распознания злых духов и их изгнания, т. е. исцеления больных (Sontheimer 1993: 140 — 146). Весьма вероятно, и в ведийскую эпоху слово devarsi относилось исходно к своего рода шаману и значило приблизительно «богоодержимый мудрец». В III книге Мбх рассказывается о том, как Индра повелел Ломаше как посланцу богов сопровождать Пандавов в их паломничестве по святым местам (тиртхам) — именно для того, чтобы оберегать их от злых духов (см.: [Махабхарата 1987: 109 — 110, 212 и др.]). В пути Ломаша (обладающий ясновидением и всезнанием) сообщает Пандавам многочисленные мифы и предания, связанные с тиртхами.
11 Джняна-йога — «йога знания», особый путь или аспект йоги, в котором акцент делается на гнозис и культивируется способность постоянного различения между истинным и ложным, «Я» (atman) и «не-Я» (anatman, prakrti). Прогресс в йоге имеет побочным следствием обретение некоторых паранормальных способностей (rddhi, siddhi), к числу которых относится и «чудесное око» (divyacaksus) — т. е. ясновидение.
12 То есть не являлся домохозяином, главой семейства, в обязанности которого входило разведение и поддержание огня для домашних обрядов.
13 Судхарман — по-видимому, семейный жрец (пурохита) Дурьодханы.
14 Вероятно, имеется в виду новое, «тонкое», прозрачное тело, которое усопший обретает для жизни в ином мире только в результате заупокойного обряда экоддишта-шраддха, в ходе которого усопшего, сразу после кремации пребывавшего в состоянии preta — бесплотного неупокоенного духа, «кормили» рисовыми клецками (pinda) и «поили» водой. Это занимало 10 дней, затем усопший приобщался сонму предков (питаров) — на 12-й день, если он был брахманом, имевшим право разводить свой жертвенный огонь, или через полтора месяца — если он принадлежал к другим социальным категориям. После этого усопшего «кормили и поили» уже вместе со всем сонмом питаров в ходе периодической общей шраддхи.
15 Сын Духшасаны (Dauhsdsani) — известен только по этому патрониму (Sorensen 1978: 235).
16 Питримедха — «обряд для питаров», комплекс погребальных ритуалов, включавший в себя кремацию, собирание костей и т. п.
.jpg){kind=icon}
